Быть активным в социальных сетях — это обязательное требование для послов США по всему миру?

Нет, это не входит в список обязательных требований. Несколько лет назад секретарь Хиллари Клинтон выступила с инициативой поддержать таких людей, как я, вовлекая их в то, что она называет digital diplomacy. И когда я прибыл в Москву 1,5 года назад, то все пришлось начинать с чистого листа. Я никогда не пользовался Twitter и даже ничего о нем не знал, несмотря на то, что живу в двух километрах от его главного офиса в Пало Альто.

А сейчас у нас (государственного департамента США — прим.) 200 Twitter-аккаунтов и где-то 300 Facebook-страниц по всему миру. Использование этих платформ постепенно становится стандартом для послов по всему миру.

Для нас это тоже новый мир — никто не знает, какие тут нормы, что значит «правильное использование Twitter», а что значит — неправильное. Где грань между политикой и частной жизнью. Для меня это очень сложный момент, потому что Twitter не может быть просто каналом для публикации пресс-релизов.

Я думаю, что наше посольство известно внутри государственного департамента США как одно из самых инновационных, потому что мы стараемся быть креативными в обращении к этим платформам. Иногда, конечно, делаем ошибки, но если не играть на грани, ничего интересного не получится.

Приведите, пожалуйста, пример позитивного эффекта от вашего использования социальных сетей.

Приведу такой пример. У меня есть публичный охват (public outreach) — это составляющая той публичной дипломатии, которая является частью моей работы. Но у меня также есть дипломатические отношения с российским государством, с российскими властями и с бизнес-сообществом.

Я стараюсь максимально взаимодействовать с аудиторией в течение рабочего дня. Twitter, Facebook и LiveJournal дают мне шанс наладить взаимодействие с большим количеством людей. Намного большим, чем если бы я работал как традиционный дипломат.

Россия — большая страна. Если бы я попытался попасть в каждый город, то потратил бы на это всю мою жизнь. А в social media я могу каждую ночь (а я провожу время в социальных сетях и ночью) взаимодействовать с людьми со всей страны. И я это делаю.

Наконец, благодаря сетям я общаюсь с совершенно разными людьми, которые до этого никогда не общались с дипломатами, и это очень важно. Каждую ночь люди впадают в шок, когда я нажимаю retweet или отвечаю на их вопросы. Они спрашивают, правда ли я посол? И это имеет большое значение для нас, потому что мы хотим доносить наши ценности. Twitter помогает справляться с этими задачами.

Почему вы выступаете на DEMO Europe сегодня?

Мы и администрация Обамы особое внимание уделяем инновациям. Это приносит пользу как России, так и США. У вас много талантливых людей в стартап-сообществе. И я прилагал особые усилия, чтобы понять это сообщество как отдельную часть экономики.

Когда мы можем, мы стараемся способствовать его развитию. Я лично помогал Сколково и MIT знакомиться друг с другом, когда работал в Белом Доме. В этому году мы делали мероприятие Spaso House innovation Series. Каждые несколько месяцев люди из Силиконовой долины (и не только оттуда) на наших встречах рассказывали свои истории и делились опытом. Наконец, мы всячески способствовали вступлению России в ВТО, потому что это помогает сохранять интеллектуальную собственность.

В долгосрочном плане это будет полезно для развития российской экономики. Это хорошо и для нас. Мы ввели новый визовый режим, который облегчил путешествия между нашими двумя странами. И на уровне двух государств мы создали рабочую группу по инновациям, которую возглавлял Владислав Сурков.

Чего не хватает российской инфраструктуре стартапов?

Хочу подчеркнуть, что я не эксперт, но все же постараюсь ответить. Я живу в Силиконовой долине более 30 лет. Я преподаю в Стенфорде. Я наблюдал за эволюцией Силиконовой долины с момента начала ее активного роста.

Хочу отметить, что много городов в США пытались повторить ее успех, но у них ничего не вышло. То есть важно понять, что создать такую среду — очень сложная затея. Во-первых, у вас должен быть первоклассный университет. Не случайно Силиконовая долина возникла вокруг Стенфордского университета. Для этого есть очевидные причины. Во-вторых, было много государственной поддержки исследований внутри Стенфорда, которые дали жизнь новым компаниям. Этого, кстати, могут и не знать многие жители США. В-третьих, как говорит моя подруга Эстер Дайсон: «У вас не должно быть страха опять потерпеть неудачу». Неудачи — это часть культуры Силиконовой долины. Люди хвастаются миллионами долларов, которые они потеряли. И нужно 5–7 поражений, прежде чем вам повезет в первый раз. Это в новинку для России: у вас другой взгляд, но уверен, что скоро он изменится. Наконец, культура свободы, независимости, креативности отдельного человека — это необходимые условия для появления такого места, как Силиконовая долина.

Может ли интернет вызвать революцию? В какой степени государство должно контролировать интернет?

Прежде всего интернет никогда не вызывает революций. Это делают люди. Интернет — это лишь средство. Государству нужно реализовывать законы, которые касаются интернета. Вот и все. Когда дело касается нарушения закона через, например, распространение детской порнографии, государству однозначно следует принять меры. Когда дело идет о нарушении интеллектуальной собственности и пиратства, государство должно вмешиваться. Но расширение вмешательства государства опасно для него самого. Администрация Обамы верит в свободу интернета. Мы также верим и поощряем саморегуляцию интернета.